ФУНКЦИИ И КАСТЫ: КЛЕТКИ И ЛЮДИ
В предыдущей главе мы начали рассматривать человечество
как один космос, а различные человеческие типы как его функции. Но представить себе человечество на всех стадиях развития, во всех частях света, во все эпохи, исторические и доисторические, — очень трудно. На практике наибольшей единицей человеческого общества, которую мы можем изучить детально и с многих точек зрения одновременно, является одна цивилизация или культура.
Разрабатывая шкалы времен различных сущностей, мы пытались — без большого успеха — рассматривать одну цивилизацию как один живой организм. Теперь мы накопили достаточно материала об общей «форме» или модели органических сущностей в пространстве и времени, чтобы снова предпринять такую попытку.
Первое наше положение состоит в том, что люди являются клетками цивилизации. Очевидно, что эти клетки бывают многих
различных видов. Есть фермеры и крестьяне, на которых возложены, как на клетки пищеварительных органов и соков, обязанности
по заготовлению пищи для питания организма в целом. Есть торговцы, которые, как клетки крови, распространяют различные
продукты организма во все его части. Есть каменщики, инженеры
и архитекторы, которые строят города, поселки, фабрики и линии
коммуникаций, связывающие различные ткани и органы. Есть солдаты и полиция, готовые в случае опасности, как хранящиеся в
запасе продукты надпочечников, прийти на защиту всего организма. Есть ученые, изобретатели, и мыслители, представляющие
клетки коры головного мозга и интеллектуального аппарата; и
есть поэты, художники и мистики, соответствующие той части
нервной системы, которая управляет эмоциональной жизнью. Наконец, существуют преступники всех видов, от воров-карманников
до лжепророков, которые играют роль ядов, несущих болезнь.
Эта точная аналогия между клетками и гражданами, между
телом и государством, была полностью разработана основателем
клеточной патологии, прусским ученым Рудольфом Вирховом в 1850
-х годах.
Позже, в конце века, ученые-позитивисты стали считать ее чересчур «образной». И современное научное резюме, великолепное в своем роде, гласит: «Животные и растения, такие, какими мы их знаем, являются сообществами клеток, как государство является сообществом людей, хотя в этой аналогии не следует заходить слишком далеко». (Перевод А.Г.)
62. «The World of Science», F.Sherwood Taylor, стр. 819.
Но ни здесь, ни где-либо еще не объясняется, что означает
«слишком далеко», и почему эту аналогию нельзя развивать дальше. На самом деле не существует ни одной клетки в человеческом
теле, функция которой не была бы параллельна какому — либо человеческому занятию или профессии. И эти функциональные клетки
относятся друг к другу и связаны друг с другом способами, аналогичными всем тем, что существуют у людей.
Эти главные функции внутри организма цивилизации в упрощенной форме были выражены в идее каст, которая в разные времена служила структурным идеалом общества. Конечно, такую идею
легко исказить и извратить. Но в своей основе средневековые
касты духовенства, рыцарства, бюргеров и крестьянства, или соответствующие им индусские касты браминов, кшатриев, вайщиев и
щудр, были выражением истинной функции отдельного человека как
клетки в неком большем организме.
В своем истинном смысле идея каст никогда не была жесткой. Хотя наследственность играла в ней большую роль, признавалось, однако, что другие факторы могут преодолевать наследственность, и существовало позволение определенным людям переходить из одной касты в другую. В частности, рыцарь, бюргер или даже крепостной могли войти в духовенство, и таким образом участвовать в том, что номинально считалось высшей функцией в обществе. В Европе двенадцатого века, как и в Риме первого века, также существовала возможность для умного раба купить себе свободу и стать бюргером, для честолюбивого бюргера
— принимая большую ответственность — стать патрицием или рыцарем. Исключительные касты с непроходимыми барьерами между
ними — как во Франции 18 века или в Индии 19 века — всегда означают общество, ставшее жестким и созревшее для изменения,
как артритное тело нуждается в тепле и физических упражнениях.
«Законы Ману», древнеиндийская кодификация идей и
идеалов, связанных с кастами, хорошо разбирается в главе XI
«Новой модели вселенной» П. Д. Успенского.
В разные времена такие кастовые функции могли осуществляться различными людьми или народами в рамках одной цивилизации, как в Индии коренное дравидийское население становилось большей частью щудрами, а завоеватели арии — браминами и рыцарями; как в современном Нью-Йорке китайцы обычно становятся содержателями прачечных и ресторанов, а ирландцы — полицейскими и водителями автобусов. Это не меняет того главного факта, что в истинной цивилизации каждая из различных органических функций должна осуществляться определенной группой людей, имеющей свой собственный идеал, и находящейся в гармоничном отношении со всеми другими функциональными группами. Если сегодня
это выглядит невозможно утопичным, то это лишь признак болезни
нашего современного общества.
Эта идея имеет еще одно дополнительное значение. Отдельным человеком может, как мы знаем, управлять одна из его функций. Он может управляться своим пищеварением и желудком, и жить главным образом для того, чтобы есть и спать. Он может управляться своей двигательной функцией, и жить главным образом для движения, деятельности и путешествий. Он может управляться своим умом и жить для теорий, исследований или погони
за знанием. Он может управляться неким сильным эмоциональным
желанием или целью, и пытаться жить в соответствии с ними.
Точно таким же образом цивилизации могут управляться любой из их функциональных групп. Можно представить себе государства, управляемые крестьянами, как Албания; или управляемые торговцами, как Англия 19 века; или управляемые воинами, как Спарта; или управляемые духовенством, как древний Египет, монашеская империя Клюни в 12 веке, и современный Тибет.
Хотя отдельные люди продолжают существовать под властью
каждого из упомянутых побуждений, обычно мы считаем человека
более высокоразвитым, если им управляют его высшие функции,
такие как разум или самые тонкие эмоции. То же самое относится
и к цивилизациям. Хотя, конечно, мы должны при этом понимать,
что как человек может управляться извращенным интеллектом или
эмоцией, так и цивилизации могут управляться выродившейся интеллигенцией или разложившимся духовенством. Это не меняет того факта, что такие функции по сути своей имеют высшую природу и больше подходят для управления. В то же время мы не можем не считаться с тем, что любая из функций может стать неизлечимо больной, и все государство оказаться во власти преступного пролетариата, преступного главнокомандующего, или преступных политиков. Этот случай, к несчастью, соответствует человеку, который управляется не здоровой функцией, а физической или умственной болезнью.
Теоретически, однако, мы можем сказать, что — хотя каждая
цивилизация будет иметь свои собственные вкусы, способности и
понимания — самой совершенной цивилизацией будет та, в которой
эти различные функциональные группы будут расположены в восходящей иерархии на основе тонкости энергии, с которой связано
выполнение их обязанностей. Как мы видели в человеческой психологии, функция дыхания работает с более тонкой материей, чем
пищеварение, циркуляция крови с более тонкой материей, чем дыхание, а различные нервные системы с еще более утонченной
энергией. Эти функции располагаются в таком порядке сами собой
по объективному критерию тонкости их энергии. Так же и с функциональными группами цивилизации. Был ли на самом деле когда-либо в истории достигнут такой объективный или органический порядок каст — это, конечно, трудный и весьма сомнительный вопрос.
Мы брали в качестве примеров государства, управляемые той
или иной функциональной группой. Но это было нужно только чтобы прояснить некоторые основные принципы. Вообще же государства не имеют такого большого органического значения. Органическим существом является лишь цивилизация — в том смысле, в котором мы говорим о Греческой цивилизации, Римской цивилизации, Средневековом Христианстве, цивилизациях Ренессанса или Майя. Государство может быть близким к тому, чтобы быть космосом, а может и нет. Истинная цивилизация — всегда космос. Государство может зависеть от сознательных людей, а может и не
зависеть. Цивилизация не может без них появиться на свет.
Профессор Тойнби
64. Арнольд Дж. Тойнби «Постижение истории».
(Arnold J.Toynbee «A Study of History»), passim.*
* Passim — лат. в разных местах- прим.перев).
описал девятнадцать органических цивилизаций такого рода, каждая из которых имела свой период созревания, свое рождение,
развитие, период максимальной силы и влияния, и, за исключением нескольких существующих ныне, упадок и смерть. Почти каждая
из них, как он отмечает, состояла с одной или с несколькими
последующими в отношениях родителя и ребенка. И хотя он не доходит до того, чтобы описывать изучаемые им создания как живые
существа, все его доказательства и аргументы показывают, что
они на самом деле ими являются.
Список полностью взрослых цивилизаций профессора Тойнби
таков: Западная, Православная, Иранская, Арабская, Хиндустанская, Дальневосточная, Эллинская, Сирийская, Индийская,__ _.Китайская, Минойская, Шумерская, Хеттская, Вавилонская, Египетская,
Инкская, Мексиканская, Юкатанская и Майя. Он также описывает
три цивилизации — Эскимосскую, Полинезийскую и Номадскую, которые, как люди с задержкой в развитии, так и не выросли дальше определенной стадии, а остались приятно остановленными в возрасте школьника — охоты, рыболовства и лазания по деревьям.
И он добавляет еще две, Ирландскую Христианскую и Скандинавскую, которые были убиты или принесены в жертву другими цивилизациями в расцвете их молодости. Тот факт, что обе эти последние в период своей гибели имели за собой уже триста или четыреста лет истории, наводит нас на мысль о шкале такого организма.
Есть одна оговорка, которую мы должны сделать перед тем, как принять этот список профессора Тойнби. Некоторые из этих цивилизаций, как Западная Европейская, которую он прослеживает до времени Карла Великого (8-ой век), кажутся слишком долгими.
Позже мы постараемся показать, что наша Западная Цивилизация
была несколько раз рождена заново, с определенными наследственными чертами, но каждый раз с новым характером и в новой форме. И то, что видится нам одной цивилизацией, на самом деле представляет собой несколько последовательных поколений цивилизаций, каждое из которых имеет некую органическую продолжительность жизни, такую же определенную и ограниченную, как назначенная природой человеку.
Как можно рассмотреть время одной цивилизации?
Может быть, мы найдем ключ к нему, если постараемся открыть, как цивилизация зачинается и рождается.
Люди являются ее клетками. В последней главе мы пришли к выводу, что существует некоторая невидимая категория людей с сознательным духом, благодаря которому они связаны с другими измерениями вселенной, и могут охватывать своим влиянием и воодушевлять десятки тысяч и даже миллионы обычных людей. Изучая шкалу истории, мы видим, что эти люди стоят в таком же отношении к обычным людям, как клетки спермы к обычным тканевым клеткам; и что они дают рост цивилизациям, так же как сперматозоид в соединении с яйцеклеткой дает рост новому человеческому существу. Жизнь таких людей представляет собой зачатие новой культуры.
Это, разумеется, не значит, что все люди этого уровня бытия основывают новые цивилизации, — так же как не каждая клетка спермы порождает человека. Должны быть правильно выбраны время и условия, а также сырой материал окружающего мира должен быть готов для проращения семени. Тем не менее, в принципе, такие люди, являющиеся, так сказать, микрокосмом их собственной цивилизации, обладают внутренней силой для того, чтобы дать начало новой цивилизации. И если они не порождают культуру, они повышают ее тонус, оживляют и перерождают ее, точно
так же, как это делает обилие половой энергии внутри тела.
В большинстве случаев крайне трудно, на самом деле, проследить историю культуры в обратном направлении до одного человека — так же как оказалось практически невозможным изучать развитие человеческого эмбриона раньше, чем с возраста восьми дней, когда он уже состоит из нескольких сот клеток. Более того, есть странный принцип, что чем выше уровень основателя, тем более исторически невидимым он должен оставаться. Поэтому об Иисусе Христе, величайшем и самом прославленном из всех основателей, мы не имеем — кроме Евангелий — никаких свидетельств современников.
Если один высший человек для цивилизации — то же, что для
человеческой жизни одна половая клетка, то можно ожидать, что
в той же пропорции удлинятся различные фазы жизненного цикла
организма цивилизации в сравнении с организмом человека. У человека созревание плода, детство и весь срок жизни длятся соответственно 10, 100 и 1000 лунных месяцев. Продолжая эту логарифмическую прогрессию, мы можем предположить 100, 1000 и 10000 лунных месяцев (или примерно 8, 80 и 800 лет) как соответствующие фазы культуры. Помня, что первый период, или созревание, — это «невидимый» период, который у эмбриона проходит
в утробе матери, а у основателя культуры в неком скрытом вынашивании — в монастыре, в пустыне, в какой-либо скрытой «школе», или с каким-то учителем в изгнании — мы видим, что взятые
нами временные отрезки действительно кажутся достаточно правдоподобными.
Восемь лет будут периодом созревания некоторых основных
идей новой культуры. Основатель напряженно работает над своим
внутренним кругом последователей или учеников, приспосабливая
их, так сказать, к своим собственным идеям и к своему собственному уровню бытия. Учение сформулировано, священные писания написаны, совершены некоторые основные открытия, изобретения или составлены кодексы законов. Создано сильно концентрированное напоминание — законы Солона для греков, Евангелия для первых христиан, Коран для арабов, — которое до
последних дней этой культуры остается ее ключом и вдохновением. Здесь необходимо заметить, что период созревания цивилизации совпадает не с временем всей жизни ее основателя, но со временем его самого напряженного творения и наибольшего достижения.
Восемьдесят лет будут периодом материального выражения
этих основных идей или учений, и будут соответствовать тем
векам легендарных открытий, изобретений и творчества, которые
исторически видны в начале каждой истинной цивилизации. Это
дело жизни ближайшего круга основателя. В одной культуре мы
видим расцвет религии и архитектуры; в другой — распространение порядка, управления и морали; в третьей — неожиданное богатство художественного творчества и научных открытий, и так далее. При этом за каждой видится, если она вообще заметна, определенная основная модель и определенное внутреннее знание, имеющее эзотерическую природу.
Это детство цивилизации, период формирования ее личности, ее золотой век, в сравнении с которым все, что придет после, выглядит скучным и прозаическим. Последующие поколения оглядываются на него, как люди оглядываются на свое детство — в зависимости от своего настроения — либо как на время, когда возможны были чудеса, либо как на время, которое они переросли в более «мудрое» разочарование старости. Существование этого периода объясняет и те неожиданные и необычайные культурные
расцветы, которые за один век или даже меньше возносят людей
от варварства к цивилизации и так же быстро исчезают.
Например, Пифагорейская культура в Сицилии и Южной Италии
в шестом и пятом веках до н.э. привела к появлению в тех девственных землях величайших храмов и городов Греческого мира, и создала совершенную потенциальную систему науки и философии —
только для того, чтобы на пике своего достижения быть сметенной с лица земли соперничающей Римской цивилизацией с севера.
В наследии Западной Средиземноморской цивилизации тогда не было места для двух братских цивилизаций, и Пифагорейская оказалась той, которая должна была погибнуть.
Наконец, есть период семисот или восьмисот лет, составляющий всю жизнь цивилизации, в конце, которого ее основные идеи и учреждения «умирают». То есть они теряют всякий след своего первоначального значения и пользы, хотя в некоторых случаях могут все еще существовать как мумии или памятники прошлого — как до наших дней существуют готические кафедральные соборы.
Вспомнив, как время человеческой жизни было ограничено
необычным совпадением всех планетных циклов, мы должны теперь
спросить, не соотносится ли также время цивилизации с каким-либо большим космическим ритмом. Потому что любой период,
который не соотносится с каким-либо космическим ритмом, будет
надуманным и неорганическим. В самом деле, мы действительно
находим такой период. «Период, который охватывает почти точно
интегральное количество дней, лет, периодичность солнечных пятен и все различные лунные обращения», пишет Сэр Непер Шоу,
«включал бы в себя почти все то внешнее, что может считаться
влияющим на земную атмосферу. Такой период составляет 372 года… одна половина еще более долгого периода в 744 года.» (Перевод А.Г.)
65. Sir Napier Shaw, «Manual of meteorogy», том II, стр.
318-319. Сэр Непер продолжает: «Лунно-солнечный цикл в 744 года был открыт аббатом Габриэлем. Этот цикл объединяет 9202 синодических обращения, 9946 тропических, 9986 драконических,
9862 аномалистических, 40 обращений восходящего узла лунной
орбиты и 67 периодов солнечных пятен.»(Перевод А.Г.)
Стоит заметить, что попытка установить шкалу времени для
возвышения и падения цивилизаций на основе «великого года» в
360 лет, и его удвоенного периода в 720 лет, была сделана Джо-
ном Непером, изобретателем логарифмов, под видом толкования
Апокалипсиса («A Plaine Discovery of the Whole Revelation of
S.John», London, 1611)
За это время цивилизация подвергается всем возможным сочетаниям влияний, и в конце концов исчерпывает свои возможности и умирает.
При длине жизни в 744 года серединная часть этого периода
будет отмечена максимальным ростом, распространением, силой и
влиянием данной цивилизации, которые после этого начнут посте-
пенно приходить в упадок и освобождать место новой цивилизации, для которой эта первая, наиболее вероятно, является родителем. Логарифмическое замедление времени, которое мы заметили
в человеческой жизни, и которое означает, что все меньше и
меньше происходит в каждый последующий год, иногда создает
впечатление, что жизнь культуры короче, чем это есть на самом
деле. Новое поколение может утверждать себя с такой силой, что
старое становится невидимым: как король, оставляющий свой трон
сыну и живущий в удалении от дел, становится невидимым, хотя
на самом деле еще жив и его влияние в ограниченной форме сохраняется. Сегодня, например, хотя цивилизации Ренессанса всего
четыреста лет, ее облик и учреждения уже наполовину заслонены
другими, принадлежащими ее еще не названной последовательнице.
С другой стороны, часто случается, что история не замечает рождения новой культуры, и может объединить два или даже три поколения культур, вырастающих одна из другой, одним названием. Так, Раняя Христианская, Монастырская Христианская и Средневековая Христианская цивилизации обычно рассматриваются как одна, хотя они имеют три совершенно разных и ясно определенных момента рождения, три разных жизненных пути, и три
смерти. Так одна культура может представляться длиннее, чем она есть на самом деле.
Когда одна культура вырастает из другой, это также, по-видимому, следует аналогии с рождением человеческих детей, и происходит где-то на третьем или четвертом веке родительской культуры. Обычно эта последняя уже достигла очень высокого уровня, и основатель новой культуры является как бы ее наивысшим продуктом, соединяющим в себе все ее достижения и понимание. Например, Гаутама Будда, основатель Ранней Буддийской цивилизации, был аристократом Шакья, и соединял в себе в высшей
возможной степени все, что могли дать наследственность и образование его времени; и то же самое можно сказать о Бенедикте, который, по-видимому, был основателем в VI веке н. э. Монастырской Христианской культуры.
Также очень часто в происхождении новой культуры явно
прослеживается брачный союз элементов двух различных и географически разделенных культур. Так, Средневековая Христианская
культура, хотя рождена была в одиннадцатом веке из тела предыдущей Монастырской Христианской культуры, обнаруживает все
признаки отцовства нового знания и влияния блестящей Магометанской культуры, процветавшей в то время в Испании и на Среднем Востоке. Но полное развитие этой идеи должно ожидать до
следующей главы, где будут даны более подробные примеры.
А пока мы можем сказать, что зачатие культуры, как зачатие любого другого живого творения, требует, чтобы в надлежащих условиях и в надлежащее время встретились два фактора. Во-первых, должна существовать плодородная и нетронутая почва, в которой либо не произрастала до этого ни одна цивилизация, либо такие ранние цивилизации уже умерли, оставив ее готовой для новой вспашки. За исключением очень редких обстоятельств, новая культура не может вырасти на месте, где уже существует
другая. Она должна иметь свободное место, свежую почву. Вместе
с тем, эта почва должна иметь свойства, присущие весеннему
времени. Она должна иметь свои собственные естественное тепло
и силу, которые смогут вырастить то, что будет в нее посажено.
Она должна быть богатой, здоровой и плодородной.
Все это относится к пассивному, женскому фактору в зачатии культуры — к почве, в которую она будет посажена. И если мы окинем взглядом мир середины двадцатого века, мы, в самом деле, увидим — кроме тех областей, которые очевидно являются местом какой-то культуры в упадке, если не в предсмертной агонии, — некоторые почвы, которые, кажется, удовлетворяют этим условиям. Такая страна, как Мексика, в которой кости древних
цивилизаций Ацтеков и Майя смыты начисто, а псевдо культура,
заимствованная из колониальной Испании, давно умерла, и в которой при этом начинает пробуждаться огромная и новая жизненность, определенно выглядит созревшей для оплодотворения.
Чего мы, однако, не можем вычислить или предвидеть, это активный элемент в порождении культуры, мужское семя. Потому что, как мы сказали, он может исходить только из очень высокого уровня эзотерической школы, и в лице реального и необычайного человека — основателя, обладающего сознательным духом.
Такое оплодотворение мы не можем смоделировать сами. Мы можем только ждать и наблюдать, убежденные историей, что где-то и как-то это рождение новой культуры уже должно быть приготовлено.